No title

Дюны – останки ветра.

Дюны – кладбище юных ветров.

Ветер – на Пасху без колокольного звона –

Ветер – оснастка кораблекрушений –

Тело христово под сахарной пудрой –

по старой привычке

и, дорогая,

кровь урожая 1896-го,

с правого берега Роны.

Хлеб разного сорта –

Тело любого цвета; для каждой из рас – свое,

в какой из Бразилий Мария – черного цвета?

не помнишь?

Дюны --не место для тени.

Дюны – место, где птицы прячутся в солнце.

Ветер – четверть жизни на кухнях

под портвейн и иные напитки – свобода.

Свобода – как ветер.

Янтарь – как осколок солнца – убежище птицы.

Дети – играют на дюнах в эхо свободы –

Осколки ветра

Приносят сладкий запах чувства вины.

Не умея петь – продолжаем любить.

Волосы дороже любви – наши многолетние волосы.

Дюны – следы мастодонтов вымирающих по привычке.

Дюны – ты пытаешься следить за птицей.

Ветер – хватает за грязные джинсы,

где-то возле колена,

Обнимает ноги; целует ступни песок –

Магдалина пытается каяться,

принимая твои волосы и бороду за атрибуты Сына.

А всего лишь – братья.

Птица прячется в солнечном диске.

Разве ее разглядишь?

Грязные корни цветов ведут, между прочим, беседу:

«мне нравится твой метод плыть в реке

считая берегами дно и небо

всегда не глубоко»

Песок не умеет лаять, но должен бросаться, как Цербер,

охраняющий вход к тем

местам, где мертвые ветры греются на камнях,

как змеи.

Дюны – эхо молвы, разговоров. «мы вымираем – как ветер.»

Дюны – «ты же знаешь, под этим песком – город.»

Ветер живет в этом городе.

«Ты откуда?»

«я люблю этот город в котором

все мы – как дети

а город – бумажный дракон — на крыльях ветра

я люблю этот город

город-трюм

с тюрьмой и домом умалишенных

с ветром-ублюдком

и грязным снегом

с цветами по северным ценам

город одетый по самой дешевой

но западной моде

джинсовый город с лейблом почти что Woodstock

я влюблен в этот город

в этот город в котором –

все мы –

как дети

без мамы –

странные

одинокие

и от чего-то нам страшно

без стрема

застебанный город

но по весне на помойках

каннабис бросают в землю (я, правда, не мистик, но с успехом люблю этот пря-

ный задворок Европы с его нескончаемым вкусом чимчи и духом сушеных каль-маров.)

город в котором мало кто знает,

что рок-н-ролл не столько музыка+стишки –

чаще – проза.:

желтый город оставленный желтыми, —

пьяное прошлое

пьяное настоящее

мистическое будущее:

но Бурлюк, Айседора Дункан – все проездом…»

Песок не умеет таять – он должен двигаться,

двигаться вслед за ветром.

как килер,

если желает стать дюнами.

Чак-Мооль,

Тор,

Велиар,

Исида –

Все так далеко, проездом;

ты смотришь на север, и солнце

падает на правую руку.

Дюны – ты говоришь «берег…»

Дюны – я чувствую ветер и волны.

Ветер – говорит о море и уносит свой гроб в дюны.

Ты опять говоришь «берег…»

я чувствую лес, и откос, и печальное облако –

это река…

«Этот город – обрывок старой газеты

с фотографией катастрофы,

запутавшийся в ветвях дерева –

рад бы улететь в Америку,

да империя – держит за хвостик»

Тоска…

По разрушенному Теночтитлану ветер гонит последние новости, как бабочку или облако.

«Сам ты гонишь!

Потому что, если ты спросишь куда я,

а я просто люблю этот город,

хотя бы за памятник первому диску Пинк Флойда,

я отвечу:

из Тарса – в Дамаск»

Мне неприятен Каир…

«Ты был в Стамбуле?..»

«Нет, не был, я вообще, — не умею,

но дюны знают, что я – как ветер,

я свободен

без кухонь и хлеба,

вот он я – голый местами»

еще немного…

Он — пришел-сказал:

«Я видел:

теледевы кормят искусственной грудью младенцев,

я не уверен, что это – их дети,

но они их кормят.

Не бойся разбить зеркала, все зеркала в своем доме,

есть надежда.:

Ты станешь Драконом еще до смерти,

с горящей жемчужиной в пасти.»

Не-е-ет. Не стану.

Мне предназначены дюны.

Где река твоя?

Твой ветер?

Задержись на пол дороге,

В этом городе: все мы как дети – одиноки,

Без права на выезд,

Одиночество дарит надежду на встречу,

Небо смотрит сквозь окна, но много ли

Видит небо?

Ветер – цена одиночества;

Дюны – хоронят ветер.